(от allin777 -
оригинал)
############
29.07.1940
№ 3046/б
Сов. секретно
ЦК ВКП(б) — тов. СТАЛИНУ
В Южском лагере НКВД СССР содержится бывших военнопленных 5175 человек красноармейцев и 293 человека начальствующего состава, переданных финнами при обмене военнопленными.
Созданной НКВД СССР для проверки военнопленных оперативно-чекистской группой установлено, что финскими разведывательными органами среди военнопленных красноармейцев и начсостава проводилась работа по вербовке их для вражеской работы в СССР.
Оперативно-чекистской группой выявлено и арестовано 414 человек, изобличенных в активной предательской работе в плену и завербованных финской разведкой для вражеской работы в СССР.
Из этого числа закончено дел и передано Прокурором Московского Военного Округа в Военную Коллегию Верховного Суда СССР следственных дел на 344 человек. Приговорено к расстрелу — 232 человека (приговор приведен в исполнение в отношении 158 человек).
НКВД СССР считает необходимым в отношении остальных военнопленных, содержащихся в Южском лагере, провести следующие мероприятия:
1. Арестовать дополнительно и предать суду Военной Коллегии Верховного суда СССР — 250 человек, изобличенных в предательской работе.
2. Бывших военнопленных в числе 4354 человек, на которых нет достаточного материала для предания суду, подозрительных по обстоятельствам пленения и поведения в плену, — решением Особого Совещания НКВД СССР осудить к заключению в исправительно-трудовые лагеря сроком от 5 до 8 лет.
3. Бывших военнопленных в количестве 450 человек, попавших в плен будучи раненными, больными или обмороженными, в отношении которых не имеется компрометирующих материалов, — освободить и передать в распоряжение Наркомата Обороны.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. БЕРИЯ
данная записка Берии имеет архивный шифр: АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 581. Л. 78-79. Подлинник. Машинопись
******************
История на этом не закончилась...
Ниже приводится письмо датированное 31 октября 1940 г. письмо «первому депутату Верховного Совета СССР вождю народов Советского Союза тов. И.В.Сталину», подписанное А.Н.Смирновым, А.М.Светиковым, М.Волоховичем, А.Г.Самойловым, К.П.Гичаком, Т.Ф.Никулиным и А.Ф.Зубовым «по поручению 230 бывших военнопленных, командиров РККА», ныне «находящихся в Воркутском лагере НКВД».
"...Вам, тов. Сталин, решили мы написать это письмо и просить отозваться на него. Вам хотим мы рассказать о заключениях и мытарствах, переносимых нами неизвестно за что и во имя чего. Мы, группа среднего и старшего командного и начальствующего состава РККА, во время войны захваченные в плен белофиннами и возвратившиеся в СССР после заключения мира, вот уже шесть месяцев содержимся в заключении в условиях строжайшей изоляции даже без права написать семьям и в полной неизвестности об их судьбе, как люди, совершившие тягчайшее преступление перед родиной, хотя никто из нас в этом не виноват ни делом, ни словом, ни помышлением.
После нашего обмена (20-25 апреля) и до 29 августа 1940 года мы содержались в Южском лагере НКВД Ивановской области, где органами НКВД расследовались обстоятельства нашего пленения и поведения там. Нашу изоляцию нам объяснили также как мероприятие временное, проводимое с целью предупреждения возможности проникнуть в нашу страну шпионов и диверсантов под видом военнопленных. Что мы, разумеется, вполне понимаем и одобряем. При нашей активнейшей помощи органами НКВД - были разоблачены и преданы суду все враждебные и антисоветские элементы, показавшие себя таковыми в бытности в белофинском плену. В нашей группе остались абсолютно честные и проверенные люди, которых, как уверяли работники НКВД и командование лагеря, должны были направить в свои части и по домам.
29-го августа нас, якобы для передачи НКО, под усиленным конвоем и конспиративно, привезли на станцию, подвергли обыску, заперли в вагону и повезли в Архангельск, где пересадили на пароход и как опаснейших преступников привезли в Воркутский лагерь, куда водворили, заставив еще сделать марш в 250 километров пешком, почти босыми и полуголодными.
Надо сказать, что всю дорогу нас везли в военной форме с красноармейскими звездочками на фуражках, называли товарищами, прятали от людей и тщательно скрывали место назначения и цель поездки.
В Воркуте с нас сняли звездочки, отобрали деньги и ценные вещи, подвергли дактилоскопированию и сфотографировали как обычных преступников, затем сказали. Что мы арестованы и по существу запретили впредь обращение «товарищ» к начальству. На наши вопросы, чем вызвано наше превращение в арестантов и его основание к этому. Начальство ответило, что о нас ему ничего не известно. Основания к заключению будут после, а коли мы попали в лагерь, то являемся ни кем иными, как арестантами.
Так, тов. Сталин, мы стали заключенными без предъявления обвинения, ареста и суда, так товарищами нам сделали преступников и не товарищами всех граждан СССР. В чем вина, кем и как мы наказаны мы не знаем и до сего дня. Известно что заключенным и народу нас рекомендовали как красноармейцев, добровольно приехавших сюда. В одном случае, и как изменников родины, добровольно приехавших к белофиннам, - в другом. Не знаем, кому и зачем нужна эта ложь. Здесь в Воркутском лагере к нам применили общий тюремный режим, одели в арестантскую форму и направили на работу на пайке заключенных. Результатом [50] всего этого уже сказывается: среди нас появилась цинга и есть случаи заболевания туберкулезом. Видимо, в нашей среде они найдут себе достаточную жатву.
Мы хотим, тов. Сталин, рассказать Вам о том, что же мы за люди, при каких обстоятельствах попали в плен, и как, наконец, вели себя там.
Из 230 человек среди нас 185 - командиров-кадровиков со сроком службы в РККА от 7 в среднем и до 20-22 лет. Из нас по званию: капитанов 12, ст. лейтенантов 32, лейтенантов 72, политруков 23, мл. лейтенантов, медперсонала и др. 91 человек, из командиров 66 летчиков, сбитых белофиннами при выполнении боевых заданий.
По партийности среди нас: членов ВКП(б) - 82, кандидатов ВКП(б) - 40, и комсомольцев 58 человек, т.е. 78% всего состава.
В каком же состоянии мы попали в плен: ранеными, в том числе и по несколько раз - 93, контуженными 46, обмороженными и обгоревшими 70 человек. Находясь в плену, мы, как правило, не скрывали своей партийности и звания и в подавляющем большинстве были захвачены с партдокументами, терпели издевательства, не получали медпомощи и неоднократно избивались белофиннами. Мы прекрасно знали, что продолжение войны повлечет за собой разгром белофиннов, бегство правительства и расправу фашистов с нами, чего не скрывали и сами финны, говоря, что в таком случае нас «будет судить толпа». Однако мы готовы были умереть как подобает советским людям и не уронили достоинства гражданина и бойца СССР. Фашистский плен еще более закалил нас, еще более укрепил нашу уверенность в правоте дела Ленина-Сталина и готовность бороться за него не щадя своей крови и жизни. В этом свете мы никак не можем понять, кто же и за что издевается над нами, кто же делает нас изгоями в своей стране.
Мы спрашиваем себя: неужели Партия и Правительство наказывает нас. Если факт нашего пленения расценивается как измена родины, то почему нас не судят и открыто не обвинят в этом.
Мы спрашиваем себя: неужели мы изменили родине тем, что остались и частью были оставлены на боле боя раненые, контуженные, обмороженные, обгоревшие и в таком состоянии были захвачены в плен.
Мы спрашиваем себя: неужели нас, командиров РККА, по два и по три месяца провоевавших с врагами, коммунистов и комсомольцев в своей массе, можно всерьез обвинить в добровольном переходе к белофиннам, чтобы таким образом укрыться от войны и спасти свою жизнь. Неужели за это нас изолируют, как прокаженных, оскорбляют и лгут на нас.
Неужели боевые трудности и лишения на фронте, наши раны и пролитая кровь не послужили также делу разгрома белофиннов и блестящей победы над ними страны Социализма.
Мы не знаем, тов. Сталин, чем объяснить то, что в стране, где действует написанная вами конституция, можно поступать с людьми так, как поступали с нами: молча изгонять из Партии и комсомола, лишить воинских званий, ссылать на крайний север и заключать в лагеря. Мы понимали причины и как должное сносили издевательства финских фашистов в плену. Но горько и обидно, тов. Сталин, быть без вины виноватыми и за все, что во имя родины пережито на фронте и в фашистском плену. оказаться заключенными в своей стране. Мы просим Вас, дорогой тов. Сталин, принять меры к тому, чтобы нас если мы изменили родине тем, что попали в плен - по закону судили или прекратить то, что до сих пор чинится над нами..."
ГУРК "НА РК". п-1875, оп.-1, д-13, л.21-24
