Оригинал взят у ![[info]]()
dobizha в Лесоруб из Нового Орлеана![]()
Задолго до того как Уэсу Крейвену пришел в голову сюжет об убийце, являющемся своим жертвам в их снах, в начале прошлого века в Новом Орлеане орудовал убийца по прозвищу Дровосек. Он приходил к своим жертвам ночью или ранним утром, когда они спали.
Он пришел в ночи
Впервые убийца заявил о себе 22 мая 1918 года, когда у всех на уме была Первая мировая война. Размышлял о ней и Эндрю Маджио — молодой парикмахер из Нового Орлеана. Служить он не намеревался, и мысли его все время возвращались к повестке, которую он получил накануне. Он думал о том, как избежать призыва. В тот вечер он крепко напился и заявился домой поздней ночью, около двух часов. Жил он вместе с братом Джейком в доме, принадлежавшем их старшему брату Джозефу и его жене Екатерине Маджио.
Возвратившись с попойки, цирюльник не заметил ничего необычного, если он вообще был в состоянии что-либо заметить. Едва добравшись до постели, он сразу же отключился.
В четыре часа утра Джейк Маджио проснулся, разбуженный странными звуками, доносившимися из-за стены. Там располагалась комната, которую занимали Джозеф и его жена. Ему показалось, что из комнаты брата доносится протяжный глухой стон. Джейк привстал на кровати и постучал в стену. Ответа не последовало. Он постучал громче. И опять ничего.
Обеспокоенный Джейк принялся будить храпевшего на соседней кровати еще не протрезвевшего Эндрю. С трудом растолкав его, он рассказал, что случилось, и они вместе направились к двери в соседнюю комнату. Там они обнаружили, что дверь взломана. Точнее, она была полностью снята с петель. Долото, при помощи которого это было сделано, лежало тут же.
![]()
Войдя в комнату, они буквально остолбенели. Джозеф лежал на кровати, на простыне пропитавшейся кровью, а рядом с ним распласталось тело Екатерины. Увидев братьев, он попытался привстать, но не смог и рухнул в бессилии на подушку. Опомнившись, братья бросились к кровати. На голове Джозефа зияли глубокие раны, но он еще был жив. Взгляд обезумевшего от боли человека вопрошал: что с женой? Екатерина не дышала — она была мертва. Джейк и Эндрю, не медля больше ни минуты, позвонили в полицию.
Капрал Артур Хейтнер прибыл первым, опередив скорую. К тому времени Джозеф истек кровью и полицейский вынужден был иметь дело с двойным убийством.
При первом беглом осмотре офицер Хейтнер обнаружил кучу мужской одежды в ванной комнате и орудие убийства — массивный топор, прислоненный к стене. К его лезвию, испачканному кровью, прилипли частицы плоти и человеческие волосы.
Вернувшись в спальню, Хейтнер сделал еще одно открытие. В складках окровавленной простыни он нашел бритву — такую, какую обычно использовали парикмахеры.
Реконструкция происшедшего показала, что убийца вошел в дом, сняв с петель входную дверь, сделав это при помощи плотницкого долото. Затем убийца направился в спальню. Он нанес удар топором миссис Маджио, а потом несколько раз ударил ее мужа, после чего взялся за бритву…
Прибывший на место преступления коронер установил, что смерть миссис Маджио наступила между двумя и тремя часами утра.
Когда тела убитых выносили из дома, у крыльца собралась толпа народа. Одна из женщин подошла к полиции и рассказала, что видела Эндрю Маджио ранним утром, около двух часов.
Джейк и Эндрю были препровождены в полицейский участок для допроса. Оба клялись, что невиновны, но весь день и следующую ночь они провели под арестом. Утром Джейка выпустили, а Эндрю остался в тюрьме. К этому времени следователям уже было известно, что бритва, найденная на месте преступления, принадлежала Эндрю Маджио.
Эндрю убеждал следователей в своей непричастности, говорил, что был пьян и не смог бы совершить ничего подобного, даже если бы захотел. Кроме того, он добавил то, о чем не говорил раньше. Он сообщил, что входя в дом, заметил фигуру человека недалеко от входа. Полиция не поверила ему, но все же, скоро вынуждена была отпустить его.
Было установлено, что бритву Эндрю принес с работы для ремонта за несколько дней до убийства и даже топор принадлежал убитому Джейку. Получалось, что преступник пришел в дом Маджио безоружным и воспользовался тем, что смог найти на месте. Кроме того, ни одной ценной вещи не пропало — мотив жестокого убийства оставался неизвестным.
За недостаточностью улик Эндрю был освобожден из-под стражи. Полиция, тем не менее, полагала, что это преждевременно и ему еще рано радоваться. В то время они еще не знали, насколько ошибались.
Черная рука
![]()
Канал-стрит в
Новом Орлеане
В квартале от того места, где была убита семья Маджио, патрульные наткнулись на странное сообщение, написанное мелом на тротуаре: «Миссис Маджио будет сидеть сегодня вечером так же, как госпожа Тони».
Надпись выглядела бессмысленным набором слов, и вообще было похоже на то, что написал это недоучившийся школьник, если бы не одно но. В ней содержалось имя недавно убитой женщины и некоей госпожи Тони.
Чуть позже выяснилось, что второе имя относится к событиям семилетней давности. В 1911 году были совершены несколько жестоких убийств. Жертвами становились исключительно итальянские лавочники, что наводило на мысль о причастности к этим убийствам итальянской мафии. Все убитые являлись семейными парами и были зарублены топором глубокой ночью, во время сна. Имя первой жертвы было Грутти — мужчину зарубили одного, вторым погиб человек по имени Розетти — он был убит вместе с женой, а третий погибший носил имя Тони. Но он был мужчиной, а в загадочном сообщении мелом говорилось о «миссис Тони». Полиция усматривала некоторую связь между сообщением на тротуаре и событиями семилетней давности, хотя и не могла установить ее.
Прошло совсем немного времени, прежде чем люди в итальянской общине заговорили о возможной причастности к убийствам 1918 года мафии. Погибшая семья Маджио принадлежала к итальянскому сообществу. Люди шептались, что они, возможно, не выплатили свои «взносы» и получили за это черную метку. Поговаривали, что к убийству причастна мафиозная организация «Черная рука», как и к убийствам 1911 года.
![]()
Начальник полиции
Дэвид Хеннесси
В конце XIX века организованная преступность в Новом Орлеане была доминирующей силой. В 1890 году группой убийц мафии был застрелен начальник полиции Дэвид Хеннеси в нескольких шагах от собственного дома. Главаря местной мафии удалось арестовать.
Но преступная организация не могла позволить довести дело до суда. Путем угроз и давления на присяжных и свидетелей они добились того, что в скором времени все подозреваемые по делу об убийстве Хеннеси вышли на свободу.
Возмущенные таким исходом жители Нового Орлеана, двинулись на тюрьму и взяли ее приступом. 11 человек, которые, по их мнению, принадлежали к мафии, были подвергнуты линчеванию. Именно после этих событий в городе возникает организация, которая называлась «Черная рука» — своего рода карательный отряд итальянской мафии.
Приговоренные мафией к смерти получали метку в виде черной руки. Многие итальянцы должны были обложены данью и должны были перечислять часть заработанного этой преступной группе. Если кто-либо этого не делал или «забывал» вовремя совершить платеж, он тут же получал метку, за которой следовала смерть.
И хотя власти стремились убедить общественность, что с «Черной рукой» было покончено еще в 1907 году, события 1911 года и убийство семьи Маджио, заставили вспомнить об этой организации и слухи о ее причастности к убийствам среди горожан были очень прочны.
Следующая атака
Через две недели после убийства Маджио, когда о нем уже начали забывать, произошло новое преступление.
6 июня пекарь Джон Занца доставил свежий хлеб к дверям продуктового магазина, расположенного на улице Лагарп, владельцем которого был Люис Бесемер. К своему удивлению Занца обнаружил, что двери магазина наглухо заперты, чего раньше никогда не случалось.
Торговец обошел магазин и постучал в дверь черного входа. Он услышал какое-то движение внутри и в следующее мгновение дверь распахнулась. На пороге стоял мистер Бесемер. Занца был ошеломлен — все лицо владельца магазина было в крови. Он сказал, что кто-то напал на него и его жену и указал дрожащей рукой в сторону спальни. Занца прошел в дом и нашел в спальне бездыханное тело женщины на кровати. Ее голова была раскроена топором, а от постели шли кровавые отпечатки босых ног.
Занца хотел звонить в полицию, но мистер Бесемер попытался остановит его, сказав, что хочет вызвать личного врача. Как выяснилось позднее, убитой была не жена Бесемера, а его любовница. Тем не менее, Занца настоял на своем и связался с полицией и скорой помощью.
Прибывшие полицейские удостоверились, что картина преступления в точности совпадает с убийством семейства Маджио. Дверь была снята с петель при помощи долото, а ржавый топор лежал на полу в ванной. Орудие убийства также принадлежало хозяину дома, и было найдено преступником в доме.
Несмотря на то, что Бесемер был жив, он не смог дать описание нападавшего и его отправили в больницу. Пострадавшая Анна Гарриет Лоу также была доставлена в больницу. Прежде чем умереть от ран, она успела оставить полиции некоторые сведения. Сначала женщина рассказала, что подверглась нападению некоего «мулата». Затем она изменила свои показания и заявила, что на нее напал Бесемер, который, по ее мнению, был немецким шпионом.
Газеты, в которые просочилась эта информация, тут же подхватили эту историю и сочинили сказку о том, что при осмотре дома Бесемера были обнаружено множество секретных документов и писем на немецком, русском языках и на идише. Высказывалось предположение, что магазин и примыкавший к нему дом являлся явочной квартирой и центром шпионской организации.
Когда Бесемер вышел из больницы, он публично признался в том, что Анна не была его женой, хотя он жил с нею. Затем он потребовал полномочий, чтобы самостоятельно вести расследование собственного дела.
В полиции отнеслись к такому начинанию без воодушевления. Более того, там полагали, что Бесемер попросту придумал историю с нападением, чтобы скрыть преступление на бытовой почве. Удивительно, но связь между убийством супругов Маджио и Анны Гарриет Лоу не рассматривалась. Даже не были проведены дактилоскопические экспертизы и кровавые следы, которые преступник оставил на полу ванных обоих домов не анализировались.
В конечном итоге, за нападение и убийство Анны Гарриет Лоу был арестован Бесемер. Дальнейшая судьба его туманна, но в том, что он не являлся убийцей, полицейские следователи очень скоро смогли убедиться.
Темная фигура
Через два месяца после инцидента с Бесемером, 5 августа, в тот самый день, когда Анна Лоу умерла в больнице, бизнесмен по имени Эдвард Шнайдер остался в своем офисе допоздна. Домой он вернулся только к ночи, где его ждала беременная жена. Когда он открыл дверь, в доме было тихо. Он позвал жену, но ответа не последовало.
Решив, что жена уже легла спать, он прошел в спальню и остолбенел. Женщина лежала на постели. Она была вся в крови, зубы выбиты, на голове — глубокая рана. Эдвард подбежал к ней и обнаружил, что она была еще жива.
В течение нескольких дней госпожа Шнайдер находилась в больнице в критическом состоянии и, наконец, пришла в сознание. Многие детали происшедшего она вспомнить не смогла, но некоторые сведения от нее полиция все же получила.
Она рассказала, что прилегла вздремнуть, но вскоре проснулась и увидела склонившуюся над ней темную фигуру. Затем мелькнуло лезвие топора и все померкло.
К счастью травмы полученные госпожой Шнайдер не повлияли на ее беременность, и неделю спустя она родила здоровую дочь.
В этот раз репортеры сопровождали свои заметки кричащими заголовками, впервые назвав таинственного преступника «дровосеком».
![]()
Полина и Мария Бруно
Через пять дней после нападения на Шнайдер, 10 августа, еще одна женщина столкнулась с темной фигурой у себя в доме. Полина и Мария Бруно ранним утром были разбужены звуками ударов, доносившимися из комнаты своего дяди Джозефа. Полина села в кровати и увидела рядом черный силуэт. Девушка громко закричала от ужаса, и темный силуэт тот час же будто растворился в воздухе. Позже она рассказала репортерам, что у него словно были крылья — он словно улетел из комнаты.
Справившись со страхом, сестры вошли в комнату дяди, и нашли его едва живым. Вокруг все было покрыто брызгами крови. Ночная сорочка Джозефа Романо бурая от крови была изодрана в клочья. Повернувшись к девушкам изрезанным лицом, он прошептал: «Я не знаю, кто это сделал». Джозефа не успели даже доставить больницу — он умер по дороге.
Расследование показало полное совпадение почерка убийцы с предыдущими убийствами. Дверь была снята с петель, а окровавленный топор лежал во дворе.
Теперь люди в Новом Орлеане были по-настоящему напуганы. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, пока убийца находился на свободе. Полицию наводнили сообщения о подозрительных личностях, черных фигурах и брошенных топорах. Один бакалейщик сообщал, что нашел долото недалеко от своей двери. Другой рассказал, что его дверь взломали, а во дворе валялся топор. Третий, услышав звуки, выстрелил через дверь, а когда приехала полиция, на входной двери были обнаружены зарубки.
Сообщений в полицию поступало настолько много, что определить, кто говорит правду, а кто желает привлечь к себе внимание, не представлялось возможным. В то же время, как ни странно у полицейских следователей отсутствовали какие бы то ни было улики, способные помочь в установлении личности преступника. Никаких следов. Никаких отпечатков пальцев. В полиции также не усматривали никакой связи между жертвами, кроме того, что большинство из подвергшихся нападению были бакалейщиками. Дознаватели все еще задавались вопросом: нападения дело рук одиночки или нескольких преступников?
Но у одного полицейского была своя теория.
Джекил и Хайд
![]()
Детектив Джозеф Дантонио, занимавшийся расследованием убийств 1911 года и впоследствии ушедший в отставку, высказал предположение, что жители Нового Орлеана имеют дело преступником, тип личности которого описал Роберт Льюис Стивенсон в 1886 году в новелле «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Он полагал, что преступник страдает раздвоением личности и ночью он страшный убийца, а днем респектабельный джентльмен и законопослушный гражданин.
Дантонио полагал, что после серии убийств 1911 года убийца мог жить тихо и неприметно, но через семь лет испытать обострение своей болезни и снова начать убивать.
Казалось бы, эту теорию подтверждал тот факт, что в течение нескольких месяцев после нападения на Джозефа Романо, в полицию не поступило ни одного сообщения о новом убийстве. Уже закончилась Первая Мировая война, и жизнь в городе начала входить в привычное русло, когда убийца снова заявил о себе.
Ошибочная идентификация?
Все началось снова в понедельник, 10 марта 1919 года, но на этот раз в пригороде. Из дома на углу Джефферсон и Второй улицы раздались истошные крики. Жилец соседнего дома Орландо Джордано прибежал на помощь и застал страшную картину.
![]()
Тяжело раненная Госпожа Рози Кортемилия держала на руках мертвого двухлетнего ребенка — свою дочь Марию. Ее муж Чарльз, бакалейщик лежал в луже крови на полу. Рози сказала, что нападение произошло, когда они спали. Ее дочь была убита одним ударом топора по затылку.
Как обычно дверь, ведущая в кухню, была снята с петель, а топор лежал у выхода из дома. Ценные вещи и деньги остались не тронутыми. Полиция прочесала окрестности, но в очередной раз не обнаружила никаких следов.
К тому времени, когда Рози оправилась от многочисленных ран, полиция была готова предъявить обвинения. Не придумав ничего лучше, по обвинению в убийстве дочери Рози Кортемилии были арестованы отец и сын Орландо и Фрэнк Джордано. Тот самый Орландо, который примчался первым на место преступления в дом Кортемилии.
К этому приложила руку сама Рози, заявив о своих подозрениях в адрес Фрэнка Джордано. На суде против Орландо и Фрэнка она дала соответствующие показания, и они были осуждены. Суд не принял во внимание, что Фрэнк был чрезвычайно грузным человеком и вряд ли мог сбежать с места преступления, перемахнув через забор на заднем дворе, а именно таким образом сбежал убийца. Кроме того, на суде один из свидетелей сообщил, что первым, кого обвинила Рози, оправившись от шока, был ее собственный муж Чарльз. Правда, она не утруждалась объяснениями, каким образом он мог получить ужасные раны головы, приведшие к смерти.
В конце концов, Фрэнк Джордано выслушал смертный приговор, а его сын Орландо был приговорен к пожизненному заключению.
Примечательно, что еще в то время, когда расследование находилось на ранней стадии, произошел еще один случай, который, возможно, связан с серией атак в Новом Орлеане.
Через три дня после нападения на Рози Котремилию, редактор местной газеты «Таймс» получил письмо, которое навсегда свяжет эту серию убийств с именем преступника «Axeman» (Дровосек).
Из ада
![]()
Как и лондонский Джек Потрошитель, действовавший в районе Уайтчепел и известный тем, что активно вступал в переписку с прессой и полицией, Дровосек из Нового Орлеана направлял в местные газеты аналогичные послания. Более того, одно из писем было озаглавлено точно так же, как и послание Потрошителя: «Из ада».
В письме от 13 марта 1919 года он писал:
Уважаемые смертные!
Вы не поймали меня и никогда не сможете поймать. Вы никогда не видели меня, и никогда не увидите, ибо я невидим, как эфир, который окружает вашу землю. Я не человек, но я дух, демон, который поднялся к вам из горячих недр ада…
…Я не оставляю никаких подсказок, кроме кровавого топора, с плотью и мозгами тех, кого я отправил вниз, чтобы они составили мне компанию…
…Несомненно, вы считаете меня самым ужасным убийцей, но я мог бы быть еще хуже, если бы захотел. Я могу посещать ваш город каждую ночь. Я могу убить тысячи ваших лучших граждан, потому что мне помогает Ангел Смерти…
…Теперь, чтобы быть точным, в 12.15 (земное время), в ночь на вторник, я собираюсь посетить Новый Орлеан снова. В моей безграничной милости я собираюсь сделать предложение вам, людям. Вот оно:
Я люблю джаз и клянусь всеми дьяволами в преисподней, что пощажу любого, кто будет играть джаз в эту ночь. Одно могу сказать наверняка, что тот, кто не будет играть джаз во вторник вечером, познакомится с моим топором…
Axeman
Независимо от того, шалость это или реальное письмо, люди восприняли его всерьез. Никогда джаз не играл в Новом Орлеане так громко и массово как 19 марта 1919 года. Старожилы утверждали, что ничего похожего в городе не было ни до того, ни после. Джаз играли повсюду: в развлекательных заведениях, в пабах, в домах и даже на улице.
Интересно, что в ту ночь никто не пострадал и Дровосек никак не проявил себя.
Он появился 10 августа. Пострадал итальянский бакалейщик Стив Бока. Пока он спал, ему нанесли сильный удар топором. Бока остался жив и сумел доползти до порога соседнего дома. Ему оказали помощь, и он остался жив. Но как свидетель Бока оказался совершенно бесполезен в качестве свидетеля. Он не смог вспомнить никаких подробностей нападения.
Три недели спустя, 3 сентября, Дровосек проник в дом Сары Лауманн, но в этот раз не через выставленную дверь, а через окно. 19-летняя девушка была найдена без сознания в своей постели с множественными рублеными ранениями головы. Топор остался рядом с распахнутым окном.
27 октября Дровосек наведался к Майку Пепитоне. В ранний предрассветный час его жена услышала звуки борьбы в комнате мужа. Она бросилась туда и практически столкнулась с человеком, который выбегал из комнаты. Майк лежал в крови, рядом лежал топор. Как потом выяснилось, дверь, ведущая в дом, была выставлена.
Дочь Пепитоне помчалась в полицию, и на место преступления прибыл заместитель начальника полиции Бен Коркоран. Он застал миссис Пепитоне, стоявшей на коленях перед телом мужа. Майка доставили в больницу, где он умер на следующий день.
Миссис Пепитоне утверждала, что она видела не одного, а двух мужчин, и оба они были «большими». После нападения на мужа, она сбежали, не взяв ничего ценного в доме.
Пресса в отличии от полиции, которая в первую очередь, всегда подозревала ближайших родственников жертв, выдвигала различные теории и, памятуя о письме Дровосека, где он именовал себя духом и демоном, подогревала веру в сверхъестественное.
Дьявол
Суеверия в Новом Орлеане не были редкостью. Все знали легенды о «Человеке-игле», который приводил женщин в бессознательное состояние при помощи инъекции, а затем истязал их. Или о «Черном человеке», который работал в больнице, где травил пациентов, а потом продавал их тела студентам-медикам. Еще более таинственной и популярной фольклорной историей была легенда о «Человеке в мантии» — призрачном джентльмене, носившем длинное черное одеяние и передвигавшемуся по городу на черном автомобиле. Все девушки, которые воспользовались его предложением подвезти их, исчезли навсегда.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что многие жители Нового Орлеана начали говорить о Дровосеке, как о дьявольском существе. Особенно, когда появилось его описание — высокий и худой, одетый во все черное, с лицом скрытым тенью широкополой шляпы. Подходящая внешность для фантома.
Историк и автор книги «Путешествие во Тьму: привидения и вампиры в Новом Орлеане» Калила Смит была заинтригована заявлениями очевидцев о том, что Дровосек беспрепятственно «будто на крыльях» исчезал с мест преступлений, его письмами и тем, что его никто так и не смог разглядеть и запомнить. Она задалась вопросом, а был ли он человеком на самом деле?
Смит рассказывает, что с конца 1800-х годов в Новом Орлеане процветал культ вуду. Люди убивали друг друга, полагая, что кто-то околдовал их. Она предполагает, что убийства могли носить мистическое, религиозное значение и быть совершены сверхчеловеком или, во всяком случае, тем, кто считал себя таковым.
Однако есть и те, кто утверждает, что Дровосек был идентифицирован… и убит.
Справедливость?
7 декабря 1920 года у миссис Кортемилии, заразившейся оспой, видимо, проснулась совесть. Она отказалась от своих обвинений против Фрэнка и Орландо Джорданов, которые, как мы помним, были приговорены к смерти и пожизненному заключению по обвинению в нападении на нее и убийстве дочери. Она призналась в интервью, что солгала и попросила прощения у отца и сына Джорданов. Оба мужчины были освобождены. Справедливость восторжествовала.
Накануне полиция получила сообщение о происшествии в Лос-Анджелесе, Калифорния, которое произошло 2 декабря. Уже знакомая нам миссис Пепитоне, чей муж Майк Пепитоне погиб под ударами Дровосека, застрелила человека по имени Джозеф Мэмфри, когда он возник в дверях ее спальни. Госпожа Пепитоне утверждала, что именно он напал на ее мужа, и с ним она столкнулась в темноте, когда он покидал место преступления.
Казалось бы, дело закрыто, но углубившись в биографию Мэмфри, следователи установили, что он имел судимость и в промежутке между 1911 и 1918 годами находился в тюрьме. Однако во время каждого из убийств он был на свободе. Мэмфри уехал из Нового Орлеана сразу после того как Пепитоне был убит. Тем не менее, без показаний его жены доказательства причастности Мэмфри к какому-либо из убийств в Новом Орлеане отсутствовали.
Некоторые исследователи считают, что Мэмфри был киллером мафии. Но эта теория имеет массу недостатков. Во-первых, сомнительно, что для убийств мафия стала бы использовать такой сложный и садистский способ. Во-вторых, убитыми были не только выходцы из Италии и не только бакалейщики. В-третьих, мафия не убивала женщин и детей.
Кто был Дровосеком из Нового Орлеана осталось тайной, которая вряд ли когда-нибудь будет раскрыта. Это еще одно обстоятельство, которое роднит дело Дровосека с его английским коллегой Джеком Потрошителем.
Как говорится в одном замечательном сериале, истина где-то рядом…
http://www.prairieghosts.com/axeman.html
http://blogs.forteana.org/node/70
http://erickburgess.com/2010/10/01/unsolved-louisiana/
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=3)
dobizha в Лесоруб из Нового Орлеана
Задолго до того как Уэсу Крейвену пришел в голову сюжет об убийце, являющемся своим жертвам в их снах, в начале прошлого века в Новом Орлеане орудовал убийца по прозвищу Дровосек. Он приходил к своим жертвам ночью или ранним утром, когда они спали.Он пришел в ночи
Впервые убийца заявил о себе 22 мая 1918 года, когда у всех на уме была Первая мировая война. Размышлял о ней и Эндрю Маджио — молодой парикмахер из Нового Орлеана. Служить он не намеревался, и мысли его все время возвращались к повестке, которую он получил накануне. Он думал о том, как избежать призыва. В тот вечер он крепко напился и заявился домой поздней ночью, около двух часов. Жил он вместе с братом Джейком в доме, принадлежавшем их старшему брату Джозефу и его жене Екатерине Маджио.
Возвратившись с попойки, цирюльник не заметил ничего необычного, если он вообще был в состоянии что-либо заметить. Едва добравшись до постели, он сразу же отключился.
В четыре часа утра Джейк Маджио проснулся, разбуженный странными звуками, доносившимися из-за стены. Там располагалась комната, которую занимали Джозеф и его жена. Ему показалось, что из комнаты брата доносится протяжный глухой стон. Джейк привстал на кровати и постучал в стену. Ответа не последовало. Он постучал громче. И опять ничего.
Обеспокоенный Джейк принялся будить храпевшего на соседней кровати еще не протрезвевшего Эндрю. С трудом растолкав его, он рассказал, что случилось, и они вместе направились к двери в соседнюю комнату. Там они обнаружили, что дверь взломана. Точнее, она была полностью снята с петель. Долото, при помощи которого это было сделано, лежало тут же.
Войдя в комнату, они буквально остолбенели. Джозеф лежал на кровати, на простыне пропитавшейся кровью, а рядом с ним распласталось тело Екатерины. Увидев братьев, он попытался привстать, но не смог и рухнул в бессилии на подушку. Опомнившись, братья бросились к кровати. На голове Джозефа зияли глубокие раны, но он еще был жив. Взгляд обезумевшего от боли человека вопрошал: что с женой? Екатерина не дышала — она была мертва. Джейк и Эндрю, не медля больше ни минуты, позвонили в полицию.
Капрал Артур Хейтнер прибыл первым, опередив скорую. К тому времени Джозеф истек кровью и полицейский вынужден был иметь дело с двойным убийством.
При первом беглом осмотре офицер Хейтнер обнаружил кучу мужской одежды в ванной комнате и орудие убийства — массивный топор, прислоненный к стене. К его лезвию, испачканному кровью, прилипли частицы плоти и человеческие волосы.
Вернувшись в спальню, Хейтнер сделал еще одно открытие. В складках окровавленной простыни он нашел бритву — такую, какую обычно использовали парикмахеры.
Реконструкция происшедшего показала, что убийца вошел в дом, сняв с петель входную дверь, сделав это при помощи плотницкого долото. Затем убийца направился в спальню. Он нанес удар топором миссис Маджио, а потом несколько раз ударил ее мужа, после чего взялся за бритву…
Прибывший на место преступления коронер установил, что смерть миссис Маджио наступила между двумя и тремя часами утра.
Когда тела убитых выносили из дома, у крыльца собралась толпа народа. Одна из женщин подошла к полиции и рассказала, что видела Эндрю Маджио ранним утром, около двух часов.
Джейк и Эндрю были препровождены в полицейский участок для допроса. Оба клялись, что невиновны, но весь день и следующую ночь они провели под арестом. Утром Джейка выпустили, а Эндрю остался в тюрьме. К этому времени следователям уже было известно, что бритва, найденная на месте преступления, принадлежала Эндрю Маджио.
Эндрю убеждал следователей в своей непричастности, говорил, что был пьян и не смог бы совершить ничего подобного, даже если бы захотел. Кроме того, он добавил то, о чем не говорил раньше. Он сообщил, что входя в дом, заметил фигуру человека недалеко от входа. Полиция не поверила ему, но все же, скоро вынуждена была отпустить его.
Было установлено, что бритву Эндрю принес с работы для ремонта за несколько дней до убийства и даже топор принадлежал убитому Джейку. Получалось, что преступник пришел в дом Маджио безоружным и воспользовался тем, что смог найти на месте. Кроме того, ни одной ценной вещи не пропало — мотив жестокого убийства оставался неизвестным.
За недостаточностью улик Эндрю был освобожден из-под стражи. Полиция, тем не менее, полагала, что это преждевременно и ему еще рано радоваться. В то время они еще не знали, насколько ошибались.
Черная рука
Канал-стрит в
Новом Орлеане
В квартале от того места, где была убита семья Маджио, патрульные наткнулись на странное сообщение, написанное мелом на тротуаре: «Миссис Маджио будет сидеть сегодня вечером так же, как госпожа Тони».
Надпись выглядела бессмысленным набором слов, и вообще было похоже на то, что написал это недоучившийся школьник, если бы не одно но. В ней содержалось имя недавно убитой женщины и некоей госпожи Тони.
Чуть позже выяснилось, что второе имя относится к событиям семилетней давности. В 1911 году были совершены несколько жестоких убийств. Жертвами становились исключительно итальянские лавочники, что наводило на мысль о причастности к этим убийствам итальянской мафии. Все убитые являлись семейными парами и были зарублены топором глубокой ночью, во время сна. Имя первой жертвы было Грутти — мужчину зарубили одного, вторым погиб человек по имени Розетти — он был убит вместе с женой, а третий погибший носил имя Тони. Но он был мужчиной, а в загадочном сообщении мелом говорилось о «миссис Тони». Полиция усматривала некоторую связь между сообщением на тротуаре и событиями семилетней давности, хотя и не могла установить ее.
Прошло совсем немного времени, прежде чем люди в итальянской общине заговорили о возможной причастности к убийствам 1918 года мафии. Погибшая семья Маджио принадлежала к итальянскому сообществу. Люди шептались, что они, возможно, не выплатили свои «взносы» и получили за это черную метку. Поговаривали, что к убийству причастна мафиозная организация «Черная рука», как и к убийствам 1911 года.
Начальник полиции
Дэвид Хеннесси
В конце XIX века организованная преступность в Новом Орлеане была доминирующей силой. В 1890 году группой убийц мафии был застрелен начальник полиции Дэвид Хеннеси в нескольких шагах от собственного дома. Главаря местной мафии удалось арестовать.
Но преступная организация не могла позволить довести дело до суда. Путем угроз и давления на присяжных и свидетелей они добились того, что в скором времени все подозреваемые по делу об убийстве Хеннеси вышли на свободу.
Возмущенные таким исходом жители Нового Орлеана, двинулись на тюрьму и взяли ее приступом. 11 человек, которые, по их мнению, принадлежали к мафии, были подвергнуты линчеванию. Именно после этих событий в городе возникает организация, которая называлась «Черная рука» — своего рода карательный отряд итальянской мафии.
Приговоренные мафией к смерти получали метку в виде черной руки. Многие итальянцы должны были обложены данью и должны были перечислять часть заработанного этой преступной группе. Если кто-либо этого не делал или «забывал» вовремя совершить платеж, он тут же получал метку, за которой следовала смерть.
И хотя власти стремились убедить общественность, что с «Черной рукой» было покончено еще в 1907 году, события 1911 года и убийство семьи Маджио, заставили вспомнить об этой организации и слухи о ее причастности к убийствам среди горожан были очень прочны.
Следующая атака
Через две недели после убийства Маджио, когда о нем уже начали забывать, произошло новое преступление.
6 июня пекарь Джон Занца доставил свежий хлеб к дверям продуктового магазина, расположенного на улице Лагарп, владельцем которого был Люис Бесемер. К своему удивлению Занца обнаружил, что двери магазина наглухо заперты, чего раньше никогда не случалось.
Торговец обошел магазин и постучал в дверь черного входа. Он услышал какое-то движение внутри и в следующее мгновение дверь распахнулась. На пороге стоял мистер Бесемер. Занца был ошеломлен — все лицо владельца магазина было в крови. Он сказал, что кто-то напал на него и его жену и указал дрожащей рукой в сторону спальни. Занца прошел в дом и нашел в спальне бездыханное тело женщины на кровати. Ее голова была раскроена топором, а от постели шли кровавые отпечатки босых ног.
Занца хотел звонить в полицию, но мистер Бесемер попытался остановит его, сказав, что хочет вызвать личного врача. Как выяснилось позднее, убитой была не жена Бесемера, а его любовница. Тем не менее, Занца настоял на своем и связался с полицией и скорой помощью.
Прибывшие полицейские удостоверились, что картина преступления в точности совпадает с убийством семейства Маджио. Дверь была снята с петель при помощи долото, а ржавый топор лежал на полу в ванной. Орудие убийства также принадлежало хозяину дома, и было найдено преступником в доме.
Несмотря на то, что Бесемер был жив, он не смог дать описание нападавшего и его отправили в больницу. Пострадавшая Анна Гарриет Лоу также была доставлена в больницу. Прежде чем умереть от ран, она успела оставить полиции некоторые сведения. Сначала женщина рассказала, что подверглась нападению некоего «мулата». Затем она изменила свои показания и заявила, что на нее напал Бесемер, который, по ее мнению, был немецким шпионом.
Газеты, в которые просочилась эта информация, тут же подхватили эту историю и сочинили сказку о том, что при осмотре дома Бесемера были обнаружено множество секретных документов и писем на немецком, русском языках и на идише. Высказывалось предположение, что магазин и примыкавший к нему дом являлся явочной квартирой и центром шпионской организации.
Когда Бесемер вышел из больницы, он публично признался в том, что Анна не была его женой, хотя он жил с нею. Затем он потребовал полномочий, чтобы самостоятельно вести расследование собственного дела.
В полиции отнеслись к такому начинанию без воодушевления. Более того, там полагали, что Бесемер попросту придумал историю с нападением, чтобы скрыть преступление на бытовой почве. Удивительно, но связь между убийством супругов Маджио и Анны Гарриет Лоу не рассматривалась. Даже не были проведены дактилоскопические экспертизы и кровавые следы, которые преступник оставил на полу ванных обоих домов не анализировались.
В конечном итоге, за нападение и убийство Анны Гарриет Лоу был арестован Бесемер. Дальнейшая судьба его туманна, но в том, что он не являлся убийцей, полицейские следователи очень скоро смогли убедиться.
Темная фигура
Через два месяца после инцидента с Бесемером, 5 августа, в тот самый день, когда Анна Лоу умерла в больнице, бизнесмен по имени Эдвард Шнайдер остался в своем офисе допоздна. Домой он вернулся только к ночи, где его ждала беременная жена. Когда он открыл дверь, в доме было тихо. Он позвал жену, но ответа не последовало.
Решив, что жена уже легла спать, он прошел в спальню и остолбенел. Женщина лежала на постели. Она была вся в крови, зубы выбиты, на голове — глубокая рана. Эдвард подбежал к ней и обнаружил, что она была еще жива.
В течение нескольких дней госпожа Шнайдер находилась в больнице в критическом состоянии и, наконец, пришла в сознание. Многие детали происшедшего она вспомнить не смогла, но некоторые сведения от нее полиция все же получила.
Она рассказала, что прилегла вздремнуть, но вскоре проснулась и увидела склонившуюся над ней темную фигуру. Затем мелькнуло лезвие топора и все померкло.
К счастью травмы полученные госпожой Шнайдер не повлияли на ее беременность, и неделю спустя она родила здоровую дочь.
В этот раз репортеры сопровождали свои заметки кричащими заголовками, впервые назвав таинственного преступника «дровосеком».
Полина и Мария Бруно
Через пять дней после нападения на Шнайдер, 10 августа, еще одна женщина столкнулась с темной фигурой у себя в доме. Полина и Мария Бруно ранним утром были разбужены звуками ударов, доносившимися из комнаты своего дяди Джозефа. Полина села в кровати и увидела рядом черный силуэт. Девушка громко закричала от ужаса, и темный силуэт тот час же будто растворился в воздухе. Позже она рассказала репортерам, что у него словно были крылья — он словно улетел из комнаты.
Справившись со страхом, сестры вошли в комнату дяди, и нашли его едва живым. Вокруг все было покрыто брызгами крови. Ночная сорочка Джозефа Романо бурая от крови была изодрана в клочья. Повернувшись к девушкам изрезанным лицом, он прошептал: «Я не знаю, кто это сделал». Джозефа не успели даже доставить больницу — он умер по дороге.
Расследование показало полное совпадение почерка убийцы с предыдущими убийствами. Дверь была снята с петель, а окровавленный топор лежал во дворе.
Теперь люди в Новом Орлеане были по-настоящему напуганы. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, пока убийца находился на свободе. Полицию наводнили сообщения о подозрительных личностях, черных фигурах и брошенных топорах. Один бакалейщик сообщал, что нашел долото недалеко от своей двери. Другой рассказал, что его дверь взломали, а во дворе валялся топор. Третий, услышав звуки, выстрелил через дверь, а когда приехала полиция, на входной двери были обнаружены зарубки.
Сообщений в полицию поступало настолько много, что определить, кто говорит правду, а кто желает привлечь к себе внимание, не представлялось возможным. В то же время, как ни странно у полицейских следователей отсутствовали какие бы то ни было улики, способные помочь в установлении личности преступника. Никаких следов. Никаких отпечатков пальцев. В полиции также не усматривали никакой связи между жертвами, кроме того, что большинство из подвергшихся нападению были бакалейщиками. Дознаватели все еще задавались вопросом: нападения дело рук одиночки или нескольких преступников?
Но у одного полицейского была своя теория.
Джекил и Хайд
Детектив Джозеф Дантонио, занимавшийся расследованием убийств 1911 года и впоследствии ушедший в отставку, высказал предположение, что жители Нового Орлеана имеют дело преступником, тип личности которого описал Роберт Льюис Стивенсон в 1886 году в новелле «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Он полагал, что преступник страдает раздвоением личности и ночью он страшный убийца, а днем респектабельный джентльмен и законопослушный гражданин.
Дантонио полагал, что после серии убийств 1911 года убийца мог жить тихо и неприметно, но через семь лет испытать обострение своей болезни и снова начать убивать.
Казалось бы, эту теорию подтверждал тот факт, что в течение нескольких месяцев после нападения на Джозефа Романо, в полицию не поступило ни одного сообщения о новом убийстве. Уже закончилась Первая Мировая война, и жизнь в городе начала входить в привычное русло, когда убийца снова заявил о себе.
Ошибочная идентификация?
Все началось снова в понедельник, 10 марта 1919 года, но на этот раз в пригороде. Из дома на углу Джефферсон и Второй улицы раздались истошные крики. Жилец соседнего дома Орландо Джордано прибежал на помощь и застал страшную картину.
Тяжело раненная Госпожа Рози Кортемилия держала на руках мертвого двухлетнего ребенка — свою дочь Марию. Ее муж Чарльз, бакалейщик лежал в луже крови на полу. Рози сказала, что нападение произошло, когда они спали. Ее дочь была убита одним ударом топора по затылку.
Как обычно дверь, ведущая в кухню, была снята с петель, а топор лежал у выхода из дома. Ценные вещи и деньги остались не тронутыми. Полиция прочесала окрестности, но в очередной раз не обнаружила никаких следов.
К тому времени, когда Рози оправилась от многочисленных ран, полиция была готова предъявить обвинения. Не придумав ничего лучше, по обвинению в убийстве дочери Рози Кортемилии были арестованы отец и сын Орландо и Фрэнк Джордано. Тот самый Орландо, который примчался первым на место преступления в дом Кортемилии.
К этому приложила руку сама Рози, заявив о своих подозрениях в адрес Фрэнка Джордано. На суде против Орландо и Фрэнка она дала соответствующие показания, и они были осуждены. Суд не принял во внимание, что Фрэнк был чрезвычайно грузным человеком и вряд ли мог сбежать с места преступления, перемахнув через забор на заднем дворе, а именно таким образом сбежал убийца. Кроме того, на суде один из свидетелей сообщил, что первым, кого обвинила Рози, оправившись от шока, был ее собственный муж Чарльз. Правда, она не утруждалась объяснениями, каким образом он мог получить ужасные раны головы, приведшие к смерти.
В конце концов, Фрэнк Джордано выслушал смертный приговор, а его сын Орландо был приговорен к пожизненному заключению.
Примечательно, что еще в то время, когда расследование находилось на ранней стадии, произошел еще один случай, который, возможно, связан с серией атак в Новом Орлеане.
Через три дня после нападения на Рози Котремилию, редактор местной газеты «Таймс» получил письмо, которое навсегда свяжет эту серию убийств с именем преступника «Axeman» (Дровосек).
Из ада
Как и лондонский Джек Потрошитель, действовавший в районе Уайтчепел и известный тем, что активно вступал в переписку с прессой и полицией, Дровосек из Нового Орлеана направлял в местные газеты аналогичные послания. Более того, одно из писем было озаглавлено точно так же, как и послание Потрошителя: «Из ада».
В письме от 13 марта 1919 года он писал:
Уважаемые смертные!
Вы не поймали меня и никогда не сможете поймать. Вы никогда не видели меня, и никогда не увидите, ибо я невидим, как эфир, который окружает вашу землю. Я не человек, но я дух, демон, который поднялся к вам из горячих недр ада…
…Я не оставляю никаких подсказок, кроме кровавого топора, с плотью и мозгами тех, кого я отправил вниз, чтобы они составили мне компанию…
…Несомненно, вы считаете меня самым ужасным убийцей, но я мог бы быть еще хуже, если бы захотел. Я могу посещать ваш город каждую ночь. Я могу убить тысячи ваших лучших граждан, потому что мне помогает Ангел Смерти…
…Теперь, чтобы быть точным, в 12.15 (земное время), в ночь на вторник, я собираюсь посетить Новый Орлеан снова. В моей безграничной милости я собираюсь сделать предложение вам, людям. Вот оно:
Я люблю джаз и клянусь всеми дьяволами в преисподней, что пощажу любого, кто будет играть джаз в эту ночь. Одно могу сказать наверняка, что тот, кто не будет играть джаз во вторник вечером, познакомится с моим топором…
Axeman
Независимо от того, шалость это или реальное письмо, люди восприняли его всерьез. Никогда джаз не играл в Новом Орлеане так громко и массово как 19 марта 1919 года. Старожилы утверждали, что ничего похожего в городе не было ни до того, ни после. Джаз играли повсюду: в развлекательных заведениях, в пабах, в домах и даже на улице.
Интересно, что в ту ночь никто не пострадал и Дровосек никак не проявил себя.
Он появился 10 августа. Пострадал итальянский бакалейщик Стив Бока. Пока он спал, ему нанесли сильный удар топором. Бока остался жив и сумел доползти до порога соседнего дома. Ему оказали помощь, и он остался жив. Но как свидетель Бока оказался совершенно бесполезен в качестве свидетеля. Он не смог вспомнить никаких подробностей нападения.
Три недели спустя, 3 сентября, Дровосек проник в дом Сары Лауманн, но в этот раз не через выставленную дверь, а через окно. 19-летняя девушка была найдена без сознания в своей постели с множественными рублеными ранениями головы. Топор остался рядом с распахнутым окном.
27 октября Дровосек наведался к Майку Пепитоне. В ранний предрассветный час его жена услышала звуки борьбы в комнате мужа. Она бросилась туда и практически столкнулась с человеком, который выбегал из комнаты. Майк лежал в крови, рядом лежал топор. Как потом выяснилось, дверь, ведущая в дом, была выставлена.
Дочь Пепитоне помчалась в полицию, и на место преступления прибыл заместитель начальника полиции Бен Коркоран. Он застал миссис Пепитоне, стоявшей на коленях перед телом мужа. Майка доставили в больницу, где он умер на следующий день.
Миссис Пепитоне утверждала, что она видела не одного, а двух мужчин, и оба они были «большими». После нападения на мужа, она сбежали, не взяв ничего ценного в доме.
Пресса в отличии от полиции, которая в первую очередь, всегда подозревала ближайших родственников жертв, выдвигала различные теории и, памятуя о письме Дровосека, где он именовал себя духом и демоном, подогревала веру в сверхъестественное.
Дьявол
Суеверия в Новом Орлеане не были редкостью. Все знали легенды о «Человеке-игле», который приводил женщин в бессознательное состояние при помощи инъекции, а затем истязал их. Или о «Черном человеке», который работал в больнице, где травил пациентов, а потом продавал их тела студентам-медикам. Еще более таинственной и популярной фольклорной историей была легенда о «Человеке в мантии» — призрачном джентльмене, носившем длинное черное одеяние и передвигавшемуся по городу на черном автомобиле. Все девушки, которые воспользовались его предложением подвезти их, исчезли навсегда.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что многие жители Нового Орлеана начали говорить о Дровосеке, как о дьявольском существе. Особенно, когда появилось его описание — высокий и худой, одетый во все черное, с лицом скрытым тенью широкополой шляпы. Подходящая внешность для фантома.
Историк и автор книги «Путешествие во Тьму: привидения и вампиры в Новом Орлеане» Калила Смит была заинтригована заявлениями очевидцев о том, что Дровосек беспрепятственно «будто на крыльях» исчезал с мест преступлений, его письмами и тем, что его никто так и не смог разглядеть и запомнить. Она задалась вопросом, а был ли он человеком на самом деле?
Смит рассказывает, что с конца 1800-х годов в Новом Орлеане процветал культ вуду. Люди убивали друг друга, полагая, что кто-то околдовал их. Она предполагает, что убийства могли носить мистическое, религиозное значение и быть совершены сверхчеловеком или, во всяком случае, тем, кто считал себя таковым.
Однако есть и те, кто утверждает, что Дровосек был идентифицирован… и убит.
Справедливость?
7 декабря 1920 года у миссис Кортемилии, заразившейся оспой, видимо, проснулась совесть. Она отказалась от своих обвинений против Фрэнка и Орландо Джорданов, которые, как мы помним, были приговорены к смерти и пожизненному заключению по обвинению в нападении на нее и убийстве дочери. Она призналась в интервью, что солгала и попросила прощения у отца и сына Джорданов. Оба мужчины были освобождены. Справедливость восторжествовала.
Накануне полиция получила сообщение о происшествии в Лос-Анджелесе, Калифорния, которое произошло 2 декабря. Уже знакомая нам миссис Пепитоне, чей муж Майк Пепитоне погиб под ударами Дровосека, застрелила человека по имени Джозеф Мэмфри, когда он возник в дверях ее спальни. Госпожа Пепитоне утверждала, что именно он напал на ее мужа, и с ним она столкнулась в темноте, когда он покидал место преступления.
Казалось бы, дело закрыто, но углубившись в биографию Мэмфри, следователи установили, что он имел судимость и в промежутке между 1911 и 1918 годами находился в тюрьме. Однако во время каждого из убийств он был на свободе. Мэмфри уехал из Нового Орлеана сразу после того как Пепитоне был убит. Тем не менее, без показаний его жены доказательства причастности Мэмфри к какому-либо из убийств в Новом Орлеане отсутствовали.
Некоторые исследователи считают, что Мэмфри был киллером мафии. Но эта теория имеет массу недостатков. Во-первых, сомнительно, что для убийств мафия стала бы использовать такой сложный и садистский способ. Во-вторых, убитыми были не только выходцы из Италии и не только бакалейщики. В-третьих, мафия не убивала женщин и детей.
Кто был Дровосеком из Нового Орлеана осталось тайной, которая вряд ли когда-нибудь будет раскрыта. Это еще одно обстоятельство, которое роднит дело Дровосека с его английским коллегой Джеком Потрошителем.
Как говорится в одном замечательном сериале, истина где-то рядом…
http://www.prairieghosts.com/axeman.html
http://blogs.forteana.org/node/70
http://erickburgess.com/2010/10/01/unsolved-louisiana/