Казаки в Сербии

Прибытие в Королевство СХС казачьих военных подразделений с Дона, Кубани и Терека, небольших групп Астраханских, Уральских казаков и калмыков, а также административных и учебных заведений, как и гражданских лиц с Юга России, было связано с эвакуацией Русской Армии ген. П Н. Врангеля из черноморск их портов в Крыму поздней осенью 1920 года, а позднее - из сборных лагерей в Турции и Греции. Оценивается, что в новосформированной балканской стране обосновалось около 5000 казаков, из которых примерно 3500 Кубанских. В мае 1921 года началась переправа казаков в Болгарию и Сербию. В первом эшелоне, через Салоники и сербский пограничный пункт Гевгели, 1 июля 1921 года прибыли саперные полки Донского и Кубанского корпуса (вместе с полком Первого армейского корпуса, всего 4000 бойцов). Они были причислены к штату Министерства строительства и направлены на постройку стратегических дорог: Вранье Бoсилеград (впоследствии эта коммуникация стала называться "Русский путь"), Гостивар- Дебар, Косовска Митровица -Рашка, Штип -Кочане. С 1926 года этот эшелон казаков получил работу на шахтах пирита в окрестностях г. Доньи Милановап, на руднике "Кленовик" возле г. Пожаревац, затем работал на стройках железных дорог Кральево-Рашка и Мала Крсна-Топчидер. Донские казаки строили железные дороги в Бихаче, Босанска Крупе, а позднее, вместе с Кубанскими - железную дорогу Ормож Лютомер-Птуй (в Словении).

Во втором транспорте, 9 июля 1921 года, прибыли основные части Кубанской казачьей дивизии, чины Генерального штаба и Гвардия ген. Врангеля (состояла из 80-ти гвардейцев - Донских казаков и по одному эскадрону Кубанских и Терских). Запорожский казачий эскадрон при 3 -м полку Кубанской дивизии прокладывал железную дорогу Ниш-Княжевац, эскадроны Кубанцев -гвардейцев собирали трофеи на полигонах битв Первой мировой войны вблизи г. Битоль и некоторое время служили в составе пограничных войск страны.


По секретному заданию Военнойго» министерства Королевства СХС в декабре 1924 года вооруженные и хорошо обмундированные казачьи отряды, вместе с офицерами-добровольцами Русской Армии (,всего несколько сот бойцов под командованием полковника Миклашевского), провели успешное военное вторжение в Албанию, из направления Дебар, Призрен и Джаковица. Таким образом, они приняли непосредственное участие в свержении Фан Ноли в Тиране и вступлении Ахмета Бек- Зогу на албанский престол. До 1920 года Штаб Кубанской дивизии, во главе с ген. май. Виктором Эрастовичсм Зборовским, был расквартирован в г. Вранье, а затем переехал в г. Пожареьац. Размещенные в отдаленных пунктах, части дивизии оставались сплоченными между собой; эта дивизия оставалась единственным военным формированием Русской Армии в изгнании, вплоть до 1941 года сохранившем в Королевстве Югославии не только свою монолитность но и казачьи военные традиции, боеспособность и форму. Некоторые роты и духовой оркестр дивизии в 20-30 годы принимали участие в парадах и торжествах страны.

В отличие от основной массы гражданских лиц эмиграрации, создавшей во всех у уголках страны "русские колонии" (в соответствии с государсвенным "Положением о русских колониях", принятым в 1922 году), казаки, проживавшие вне казачьих военных подразделений, не пожелали подчиняться комитетам русских колоний. Они создавали "казачьи станицы", самостоятельно избирая своего представителя - атамана. Такие станицы, хутора и курени были трех видов: чисто кубанские, донские и терские, "общеказачьи" (смешанные), и полуподпольные - "вольно-казачьи", возникавшие в 30-е гг. как политические группировки. С годами станицы реорганизовывались, объединялись или прекращали свое существование Названия они получали по месту расквартирования или по округам. Некоторым присваивалось имя выдающегося (походного) атамана - Булавина, Некрасова, Краснова, Кухаренко, Шкуро... Самое большое сосредоточение казачьих станиц было в хлебородной области Воеводина.






Среди казаков проживавших в станицах были развиты солидаризм, патриотизм, лояльность к приютившему их государству и дружеские чувства к местному населению. Если вблизи станицы оказывалась русская колония или другое казачье поселение, царили сотрудничество и терпимость друг к другу. Образованные казаки принимали участие в культурной жизни русской эмиграции. В деревнях много казаков-священников оказалось на службе Сербской церкви; казаки были регентами церковных или любительских хоров, учителями начальных школ. Традиционно привязанным к земле, казакам на чужбине редко удавалось приобрести собственный участок и заниматься хлебопашеством. Гордость и жизнь в кругу станичников отталкивали казака батрачить в периоды полевых работ. В деревнях и на хуторах охотнее всего они занимались ремеслами или создавали артели- задруги: изготавливали кефир, сыр, пекли хлеб. Казаки со средним образованием, оказавшиеся в воеводинских селах с преобладавшим населением из национальных меньшинств , получили места государственных чиновников, становились писарями, землемерами.


Необходимо отметить, что до 1941 года Сербия являлась центром Кубанского и Терского казачества на чужбине. Тут жили кубанский походный атаман ген. май. Вячеслав Григорьевич Науменко (1883 -1979) и терский - ген.лейт. Герасим Андреевич Вдовенко (ок.1865-1945). В Белграде находились "канцелярии" Кубанского и Терского правительств. Председателем Кубанского правительства был полк. Михаил Соломахин, а Терского - военный инженер Евгений Александрович Букановский. Кубанская Краевая рада (парламент) в 20-е годы заседала в Нови-Саде или в Белграде. В Сербии проживал походный атаман Астраханского Казачьего Войска ген. май, Николай Васильевич Ляхов. Донской атаман ген.-лейт. Африкан Петрович Богаевский (1872-1934) короткое время жил в Белграде, в 1923 году уехал в Париж., ставший, наряду с Прагой, политическим центром Донского казачества.









В течение всех побед и поражения "белых" на Юге России возникали трения между Добровольческой Армией (позднее - Вооружен ные Силы Юга России, а еще позднее - Русская Армия), с одной стороны, и казачьих правительств, парламентов и атаманов казачьих войск, с другой. Недоразумения существовали и после Крымской эвакуации, вопреки факту, что еще 22 июня 1920 года все казачьи атаманы признали верховную военную власть за ген. П.Н.Врангелем. Случалось, представители Объединенного совета Дона, Кубани и Терека игнорировали договоренность с Главнокомандующим Русской Армии, который в рядах казаков пользовался уважением и которому бойцы полностью доверяли. Перед отправкой первых транспортов с острова Лемнос, ген. Врангель обратился к казакам письмом-заявлением, в котором заверил их в том, что относительно них будет проявлена та же забота, что и о всей Русской Армии.

Постепенно, среди казаков все более регулярно распространяется казачья печать, поступающая из Праги, Софии, Парижа и Белграда. С 1921 года в городке Вранье (Южная Сербия) выпускался бюллетень "Кубанец", в Белграде - "Ку банский зарубежный вестник" (1923), бюллетень Кубанской канцелярии "Вольная Кубань" (1925), орган Терского правительства "Терский казак на чужбине" (1926) и другие. Установлено, что в Югославии выходило более 20 ти казачьих периодических изданий, всего более 340 выпусков. Все эти издания писали о событиях в казачьих станицах и в центрах, публиковали приказы и призывы атаманов, трактовали политическую жизнь эмиграции, полемизировали с казачьими или военными изданиями различных ориентаций. В середине 30 х годов политическая жизнь казаков на чужбине достигла своего апогея. Выкристаллизовалось пять политических течений, не считая двух- трех молодежных, являющихся казачьими филиалами русских политических партий, возникших в эмиграции.

Культурную деятельность Казачества на чужбине можно рассматривать из двух планов - как работу видных одиночек: ученых и работников культуры (националистической казачьей или всероссийской направленности), и как работу казачьих организаций и одиночек, ориентировавшихся исключительно на изучение истории и самобытной культуры Казачества. В первые годы в Королевстве СХС преобладал этот второй вид деятельности. В 1921 году из Константинополя в Белград переехал Донской казачий архив, в полном объеме с историческим материалом периода гражданской волны на Дону. В марте 1923 года была создана Донская историческая комиссия, задачи которой состояли в сборе, изучении и публикации архивных материалов. С этого года стали выпускаться периодические сборники "Донская летопись" , Донской архив, вместе со своей Комиссией в феврале 1925 года переехал в Прагу. Подобные исследования проводились и при Кубанской канцелярии, обосновавшейся в Белграде. Их труды публиковались в казачьей и российской военной периодике, а в виде отдельных выпусков печатались тексты патриотической направленности. При этой канцелярии создана и Делегация по охране кубанских военных регалий, знамен и военных трофеев, которые были отданы на временное хранение в Военный музей на Калемегдане. Председателем делегации состоял ген. лейт. Петр Иванович Ковунко. Ряд казаков военных ветеранов писали и публиковали свои исследования и воспоминания, связанные с участием казачьих отрядов в битвах Мировой и Гражданской войн.






Два вида художественной деятельности казаков сохранили о себе живую память до наших дней. Это джигитовки - акробатические выступления на лошадях группы бравых казаков, происходившие на городских ипподромах и деревенских лужайках. Вооруженные казаки облаченные в военную форму, исполняли и национальные танцы, чаще всего кавказские. Второй вид деятельности - мужские казачьи хоры. До наших дней всё еще не исследована литературная деятельность казаков, осевших в Югославии, а она представляет литературно-историческую ценность . Прозу и поэзию создавало молодое поколение - выпускники русских средних учебных заведений и студенты. В этой среде выделялся безвременно скончавшийся студент Белградского университета Борис Александрович Кундрюцков (1903-1933). Опубликован был его роман "Кожаные люди"(намек на большевиков) и юмористическая повесть "Казак Иван Ильич Гаморкин" . Поэзию в Белграде писали: Павел (Павло) Сергеевич Поляков (1904-1981), состоявший редактором литературно-политического журнала "Казачья лава" (1937), балерина Людмила Михайловна Костина (1908-1974), Николай Федорович Букин, Николай Николаевич Воробьев (1903 -1989) Александр Николаевич Туроверов.

Две донские казачьи станицы в воеводинской области Банат были единственньми в мире. Свое название они получили не по местам, в которых обосновались на чужбине, а сохранили изначальное - Есауловская и Верхне -Курмоярская, Второго Донского округа, соседствующие и в Банате - в селах Томашевац и Сакуле (общей численностью до сотни казаков) Из своих станиц казаки двинулись в поход во главе со станичными атаманами, правлением, казной, административными книгами и печатью. Есауловская имела бурную историю и была одной из самых многочисленных на Дону. Из нее Пугачев высватал себе жену - Софью Недюжину. Перед мировой войной станица имела 37 поселений с общим населением свыше 30-ти тыс. душ. Большинство станичников погибло в войну и революцию. Под натиском большевиков 29 декабря 1919 года казаки покинули родное пепелище. По пушистому глубокому снегу, беспрерывной цепью, длиною в восемь верст, растянулся транспорт отступающих станичников. Арбы, телеги, сани, запряженные лошадьми и волами, по бокам верховые; многие шли пешком с сумками за плечами. Печальны, угрюмы были лица отступающих, понурив головы, по колена в снегу, шли Есауловцы в изгнание, по временам оборачиваясь на свою родную станицу крестясь и посылая ей молчаливый прощальный привет. На выезде из станицы стоял глубокий старик с длинной до пояса белой бородой, участник еще Кавказский войны, сподвижник Бакланова. Когда проходили мимо него последние, снял он шапку, перекрестился - и покатились слезы по длинной бороде, замерзая на концах ледяными сосульками...

С января 1921 года есауловцы поселились в селе Томашевац - вместе со станичным атаманом Василием Архиповичем Алферовым и полным составом правления. С местным населением свыклись, породнились. Почувствовали себя тепло - благо, и доктор в селе был русским, и в сельском правлении чиновник оказался уроженцем Ростова на Дону, и учитель сербской школы - свой же, донской казак. Так в 30 е годы об Есауловской станице писал парижский журнал "Иллюстрированная России".



В 1956 году на седьмом десятке своих лет атаман В. А. Алферов писал казачке Нестеровой в Швецию:
"Многоуважаемая Мария Александровна!
Уведомляем Вас, что письмо Ваше, писанное 11 го апреля, мы получили 16 апреля... Мы живем по- старому в том же селе Томашевац. Старший сын Георгий там же у нас в селе, служит в сельском правлении бухгалтером, а жена его сербка учительница. Живут от нас отдельно, детей не имеют. Второй сын Александр, инженер архитектор, находится в Южной Америке, в Аргентине. При нем жена русская и сын 10 ти лет. Сергей окончил Белградский университет и сейчас служит ветеринарным врачом при трех деревнях недалеко от Бечкерека - Лазарево, Эчка и Деспотовац (ранее: Эрнестиново), еще не женат. Четвертый сын Алексей находится при мне, так же не женат. При мне и две дочки - Вера и Надежда. Занимаются шитьем женской одежды, как модистки, еще не выданы замуж.

Мы с женой уже в преклонном возрасте и по старости лет к труду мало способны, но помалу работаем, имеем свой домик. Все наши русские из Томашеваца распылились. Остался я один с семьей, да еще один Кубанец в Уздине. Кроме Симона хромого, кажется, никого там нет. Степан Григорьевич и Мария живут в Сакуле, но давно я их не видел. Илья Филиппович Темарев из Орловата года три как умер, а Феня, его жена, купила дом и живег одна. Было, выдалась замуж за одного старика и разошлась. С Дона писем никаких не получаем. Кто знал нас - одни состарились, другие поумирали, а молодежь не знает нас. Да и много изменилось там, в особенности в наших краях. Образовалось Цымлянское море, от станиц Котельниково до Нижне -Чирской. Все хутора: Чапурный, Березки, Галабанский, наша станица - все затоплены, остались только на горе Ремесленная и Острог. Образовалось море из за того, что в Цымлянской станице построили гидроцентраль, Дон загородили, и уровень воды поднялся на 25 метров. Передавайте наш привет дочке Вашей, кажется Таней звать, и зятю. Думаю, он Службу тогда имел в Гардиновце.
Итак, бывайте здоровы
В. Алферов".
Атаман Есауловской скончался в 1961 году.







Любовь и верность казаков своей второй родине, в которой они чувствовали себя как дома, запечатлены в стихотворении бывшего белградца, Павла Сергеевича Полякова (1904-1981), написанном под конец жизни, в Мюнхене, в его новой эмиграции:

"Русские в Сербии"